Коллекция «Romantic»  - Шарлотта Ульрих

И вдруг он своим плечом коснулся моего.

Стало приятно. Я не отстранялась, хотелось больше. И с каждым толчком автобуса наши предплечья соединялись. Медленно. В итоге, мы плотно прижимались друг к другу всей поверхностью руки от плеча до локтя, но при этом делали вид, что всё произошло случайно.

А вдруг, это я? Я первая коснулась? Мне хотелось, чтобы инициатива исходила от него, и при первой встряске я отодвинула руку.

Гера не придвинулся сразу, а подождал другого толчка и соединил нас в прежнее положение. Я снова слегка отстранилась, он снова подвинулся. Моя рука находилась уже на самом краю подлокотника, и нужно было или убирать ее совсем или оставлять на месте. Я не убрала. Всю оставшуюся дорогу мы так и ехали, не глядя друг на друга, не разговаривая, не шевелясь, но прижимаясь друг к другу с какой-то необъяснимой страстью.

Автобус куда-то повернул, проколесил по дорожкам и остановился. Я стала искать свой рюкзак, Герка наклонился за пакетом, и мы разомкнулись. Я тут же почувствовала, что хочу сейчас же от Геры избавиться. Мы встали, он остановил для меня напор людей, тоже желающих выйти, я проскочила и постаралась оторваться, поместив кого-то между нами, но Гера четко следовал за мной. Спустилась из автобуса, попыталась скрыться в толпе, но он нашел меня и там. Он встал рядом и далеко не так, как на перроне. Теперь, кто бы на нас ни взглянул, понял, что мы ВМЕСТЕ!

— Где ты оставила свою сумку? — спросил Гера.

— Где-то… — ответила я тихо. — В середине…

Он усмехнулся, и это меня задело. Его усмешка звучала так, что все девчонки дуры, не помнят, куда кладут свои вещи. И если до этого я сомневалась, стоит ли сбегать, теперь утвердилась.

Выгрузили багаж, толпа ринулась, ряды смешались, я нырнула в самую гущу, обошла одного, другого, спряталась за третьим и через некоторое время поняла, что Гера за мной не идет. Воспряла духом и деловито кого-то спросила:

— А где сумки, которые лежали в середине? — голос мой уже не был тихим.

— Вон туда выгрузили! — мне показали за автобус, и я обрадовалась, что Гера там не найдет.

Я улыбнулась, и впервые с момента выхода из поезда ощутила собственную силу. Независимость! Ни от девчонок, ни от парней.

* * *

Я мечтала о Саше и, когда пришло зачисление в ШОД, еще с большей силой стала представлять прогулки с ним по осеннему городу. Почему-то рисовалась аллея с опавшими листьями, пар изо рта и легкий мороз. Красивые листья, кленовые. Мы идем и пинаем их ногами. Эти образы были так приятны, что я представляла картину вновь и вновь.

* * *

Сумка обнаружилась быстро.

— Куда теперь идти? — обратилась к какой-то девчонке.

— К корпусу сказали. Вон, по той дорожке!

Но, чтобы добраться до той дорожки, нужно пройти достаточно много на открытом пространстве, где Гера, конечно же, меня найдет! Оставалось надеяться, что он уже у корпуса. Я подняла сумку на плечо и почувствовала себя мишенью.

Старалась идти как можно быстрее, не оглядываться, впереди уже виднелись спасительные деревья, в тени которых можно скрыться, но… услышала:

— Давай помогу.

Черт!

— Не стоит, — ответила Гере холодно, в надежде, что уйдет.

— Давай, — повторил он и усмехнулся.

Блин. Ты все равно не отстанешь! Тогда хоть сумку неси!

Я поставила сумку на землю, а Гера подхватил ее свободной рукой. Далее я шла как на эшафот, понимая, что сейчас все нас заметят и отделаться от того, что мы пара, будет уже невозможно.

Показалось здание. Душа ушла в пятки. Но, подойдя поближе, я заметила только нескольких девчонок. Успокоившись, что свидетелей немного, остановилась около них, повернулась к Гере и неопределенно подняла на него глаза.

— Куда поставить? — спросил он и взглянул на меня, но странно, будто хотел чем-то заслониться.

— Здесь… — указала я место перед собой.

Опустив сумку, Гера быстро развернулся и исчез. Я подошла к девчонкам и скромно опустила голову. Тут до меня дошло, что они завидовали. Никто им не помогал, а мне прямо до корпуса донесли сумку.

Эх, может, плохо, что свидетелей мало… Почти никто и не видел…

Когда все девчонки собрались, руководитель-женщина объявила:

— Мы приехали на день раньше, поэтому наш корпус еще не готов. Эту ночь проведем в другом месте. Нам выделили комнату для девочек и для мальчиков. Пойдемте!

На этот раз я приготовилась занять себе лучшее место и не зевать. Но не только я. Мы оравой влетели в комнату, Юлька, Наташка и Ирка заняли кровати у стены, а мне досталось место рядом с Машкой. Такому соседству я не очень обрадовалась, но куда деться.

Комната оказалось большой и пустой, словно казарма. Стены с масляной краской до половины, железные койки и байковые одеяла. А главное! Стульчики из детсада. Все это вызвало во мне стойкое чувство стыда, и не только во мне.

— Куда нас привезли? — пошли недовольства.

— Черте что? Они хотят, чтобы мы ВСЕ спали в одной комнате?

— Я отказываюсь здесь спать! Пусть ищут другой корпус! Это не моя вина, что мы приехали раньше!

Громче всех выступали Юлька-аристократка и Машка. Раздражение набирало обороты.

— Надо сходить к руководителю! Пусть меняют помещение!

— Надо сходить! Надо сходить! — но выступающие девчонки никак не могли решить, кому это поручить.

Уж точно не мне. Я, конечно, для солидарности делала недовольное лицо, но меня и с места бы никто не сдвинул.

— Надо! Надо!

Пару раз открывалась уже дверь, но затем закрывалась в нерешительности. Звучали обвинения с адрес большинства, что нельзя оставлять это дело просто так. В итоге, Машка решилась:

— Я пойду! Я не собираюсь оставаться в этом сарае! Лучше буду спать под открытым небом!

И эта перспектива мне понравилась! Ночь! Под открытым небом! Я знала, КТО очень быстро окажется рядом.

Машка вышла, но через пять минут вернулась.

— Ну? Что? — обступили ее девчонки.

— Да ничего. Сказали, уже поздно что-то решать! Говорила же, нужно всем идти!!!

— Я всё равно не собираюсь здесь ночевать! — заявила Юлька.

— Это же клоповник какой-то! — вторила ей Наташка

— Вы как хотите, но я в этой комнате не останусь! — Ирочка тоже выражала свое мнение.

— Нужно просто всем вместе устроить бунт. Но именно всем! — предложила Машка.

Ради ночи я готова пойти и на бунт.

— Именно так и нужно сделать! — поддержали девчонки.

Они еще долго кричали, но на пороге появился сам Владимир Николаевич.